Расовая теория нацистовКраеугольным камнем государственной политики Гитлера, венцом его планов и программ было маниакальное стремление к уничтожению евреев как этноса, безотносительно к их религиозной или социальной принадлежности. Но программа безальтернативного истребления евреев была провозглашения Гитлером только после разгрома Польши и капитуляции большинства европейских стран. А в 30-х годах в Германии последовательно проводилась программа вытеснения, унижения и ограбления евреев. Базой этой изуверской программы была так называемая расовая теория. Впрочем, задолго до ее появления фюрер писал в “Майн Кампф”: “Последствия деятельности евреев – расовый туберкулез, которым страдают народы”, “Еврей оскверняет арийку своей кровью, при половом акте он отравляет ее кровь”.
Собственно, эти “откровения” и были основой расовой теории, которой фюрер и его клевреты следовали неукоснительно, вплоть до полного крушения рейха. В самом общем виде эту теорию можно выразить в двух постулатах: евреи по своей сущности являются страшным мировым злом, источником всего плохого на планете; евреи, через смешанные браки стараются распространить свою ядовитую кровь как можно шире. Поэтому они и те, в ком этой крови много, подлежат истреблению.
Естественно, приступить к выполнению этой программы фюрер и его соратники могли только в Германии. К моменту прихода Гитлера к власти там проживало более полумиллиона евреев. Именно к ним и была применена практика государственного антисемитизма, ужесточавшаяся с каждым днем. Она проводилась под лозунгом необходимости для немцев обрести “расовую чистоту”, которую Гитлер провозгласил “главным источником силы немецкого народа”.
Но для того чтобы утвердить эту “расовую чистоту”, требовалось точно определить, кто из граждан Германии является евреем. Потому что за долгие века совместного проживания и смешанных браков расовую принадлежность сотен тысяч мужчин и женщин определить было сложно. Однако в результате “исследований” нацистских генетиков эта проблема была решена так, как желал этого фюрер.
15 сентября 1935 года вступили в силу Нюрнбергские расовые законы, служившие (как определили нацисты) “для защиты немецкой крови и чести”. Однако в самом тексте законов еще не содержались дефиниции еврея. Наиболее спорным вопросом был: приравнивать ли “полуевреев” к полным евреям? В итоге распоряжением министерства внутренних дел от 14 ноября 1935 года были введены понятия “полного еврея” и “мишлингов”, что можно перевести как помесь.
Кто такие “мишлинги”Нацистские расовые законы различали “мишлингов” первой и второй степени. “Мишлинги” второй степени имели из четырех прародителей (под этим условным термином имеются в виду бабушки и дедушки) троих “арийцев” и одного еврея. “Мишлинги” первой степени – двух “арийцев” и двух евреев. Полными евреями считались те, кто имели среди прародителей как минимум трех евреев. Некоторые категории “мишлингов” приравнивались к полным евреям, например, те, кто исповедовал иудаизм и принадлежал к еврейским общинам. “Ариец”, принявший иудаизм, равным образом приравнивался к полным евреям. Таких случаев было немного, но они были.
В Германии была создана всеохватывающая структура для выявления лиц еврейского происхождения. К тому же в стране вовсю свирепствовала агентура гестапо, пронизавшая общество повальной слежкой и доносительством. С помощью специальной службы гестапо в Германии были выявлены все лица, которые по Нюренбергским законам считались евреями.
Вскоре после прихода к власти Гитлера евреи стали покидать Германию. Расовые же законы вызвали и вовсе повальное бегство. По данным иерусалимского института “Яд ва-Шем”, к сентябрю 1939 года из Германии уехали 360 тысяч евреев, после чего шлагбаум опустился.
9 октября 1942 года Мартин Борман подписал постановление, гласившее: “Постоянное устранение евреев с территории Германии не может далее осуществляться путем эмиграции, но только применением безжалостной силы в специальных лагерях на Востоке”. По данным директора института “Яд ва-Шем” профессора Ицхака Арада, в таких лагерях было истреблено более 150 тысяч немецких евреев. Еще до этого около 30 тысяч погибли в концлагерях на территории Германии. Таким образом, Германия первой из европейских стран была полностью очищена от людей с еврейской кровью, стала “юденфрай”, по циничному выражению нацистов. Однако оставались еще сотни тысяч “мишлингов”.
Политика нацистов в отношении лиц смешанного происхождения никогда не была однозначной и до конца последовательной. Наряду с мерами общей дискриминации с самого начала делались исключения для ценных специалистов, способных офицеров, наконец, просто для людей со связями. В сложившейся практике исключения носили двухступенчатый характер. Нижней ступенью было “исключительное разрешение”, позволявшее продолжать службу в армии или работу в гражданском секторе без повышения в должности и чине. Высшей ступенью была “ариизация”, приравнивавшая ариизируемого к лицам с “арийской” кровью (однако и она не обеспечивала автоматически полного равенства).
Соответствующие документы не имели стандартизированной формы и подписывались главою ведомства генеалогических исследований Куртом Майером, а об “ариизации” – самим Гитлером, но после 1941 года подобные вопросы решались только Гитлером. После покушения на Гитлера 20 июля 1944 года выдача “исключительных разрешений” и “ариизация” практически прекратились.
Гитлер лично самым тщательным образом проверял все заявления на освобождение от действия расовых законов, читал биографии соискателей, внимательно изучал фотографии в трех проекциях. Только фюрер мог объявить соискателя “носителем немецкой крови в смысле германского расового законодательства”. По данным статистики ФРГ, Гитлер выдал около 150 подобных разрешений.
Но и такие разрешения были неоднозначными, ибо фюрер подразделял их на несколько уровней. Самым высоким из них было звание “почетного арийца”, которым он наделил лишь несколько человек. Наиболее знаменитым из них, безусловно, является сын еврея-аптекаря Эрхард Мильх, ставший начальником штаба люфтваффе и получивший из рук фюрера жезл генерал-фельдмаршала.
Однако был и еще один “почетный ариец”, известный достаточно широкому кругу деятелей нацистской партии, высшего руководства СС и вооруженных сил нацистской Германии. Его звали Эмиль Морис. И хотя для военно-политического руководства Третьего рейха он был фигурой второго плана, но в жизни самого Гитлера Эмиль Морис играл одну из главных ролей. Достаточно сказать, что в “Майн Кампф” Эмилю Морису посвящена целая глава.
Телохранитель и “личный друг” Ему было 22 года, когда он впервые услышал выступление Гитлера на собрании и практически сразу же стал в ряды его сторонников. Произошло это в январе 1919 года, и с тех пор Эмиль был рядом со своим кумиром на протяжении почти 20 лет. Он стал одним из первых членов организованной Гитлером Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП), был его преданным соратником, сопровождал на все публичные выступления и встречи в высшем обществе. Гитлер звал его “мой Морисик” и относился к нему с безграничным доверием, поручая самые щекотливые дела, в том числе доставку проституток в свою мюнхенскую квартиру. “Морисик” с шефом ходили в кино и театры, Гитлер сопровождал его при посещении родителей и других родственников. Хотя собственной родней Адольф тогда интересовался мало.
Летом 1921 года Гитлер решил сформировать так называемые “спортивные отряды”, которые на самом деле предназначались для избиений его политических противников. Во главе этих отборных громил он поставил своего друга Эмиля Мориса, который превосходно зарекомендовал себя во время уличных стычек и драк в пивных залах.
Эти отряды вскоре превратились в штурмовые (СА – Штурмабтайлунг). Уже к осени 1921 года в них было более 300 штурмовиков, и Эмиль Морис стал первым их фюрером. Они охраняли Гитлера, по первому сигналу бросались на его оппонентов, дубинками утверждая правоту фюрера.
Через год, когда богатые покровители Гитлера приобрели ему “Мерседес”, друг и телохранитель стал еще и личным шофером. Они разлучались только во время тюремных отсидок Мориса. А его сажали неоднократно (в основном за избиение политических противников, участие в поджогах и рьяную антисемитскую деятельность).
Надо сказать, что Эмиль был убежденным антисемитом, и ни одна из юдофобских акций штурмовиков не проходила без его активнейшего участия. Когда же был создан так называемый Ударный отряд Адольфа Гитлера – предшественник СС, он стал одним из его руководителей.
В ноябре 1923 года этот ударный отряд окружил пивной зал в Мюнхене, Гитлер выстрелил в потолок и объявил о начале революции. Рядом с ним был Эмиль, который с оружием в руках защищал фюрера, когда штурмовики громили правительственные здания Мюнхена и дома своих политических противников. Но поднятые по тревоге войска и полиция окружили путчистов и открыли огонь. Тогда Морис прикрыл фюрера своим телом. Гитлер был легко ранен, а Морис не пострадал. Оба они были арестованы, осуждены и заключены в тюрьму г. Ландсберга. Эмиль был осужден на полтора года, у Гитлера срок был больше, но вначале их поселили в одной камере, и “Морисик” принял на себя абсолютно все заботы о быте фюрера, Впрочем, это не составляло особого труда, ибо жизнь осужденных за “пивной путч” напоминала скорее санаторную. В частности, их посещали журналисты, родственники, спонсоры, великосветские дамы. И Морис координировал этот поток, он стал адъютантом и секретарем Гитлера, занимался его частной перепиской и пользовался безграничным доверием фюрера.
С Гитлером на “ты”В тюрьме Гитлер практически закончил “Майн Кампф”, и значительную часть этой книги напечатал Морис. Гитлер был освобожден досрочно, и его верный адъютант разобрал грамофон и спрятал в его корпус листки практически готовой книги. Она вышла уже в июле 1925 года большим тиражом, и Эмиль получил один из роскошно изданных экземпляров с надписью фюрера: “Моему дорогому и храброму оруженосцу Эмилю Морису”. Именно с этого времени Гитлер разрешил ему – единственному! – называть себя на “ты” и присвоил Эмилю – тоже единственному! – неформальный титул “личного друга”, который тот сохранил до самоубийства Гитлера.
После освобождения Эмиль снова стал личным шофером и телохранителем фюрера. Именно ему и Юлиусу Шреку в ноябре 1925 года тот поручил формирование новой структуры: охранных отрядов (Schutz Staffeln) – СС. Юлиус Шрек стал СС номер один, а Эмиль Морис – СС номер два.
Вскоре, однако, произошли события, резко охладившие теплые отношения Эмиля и Гитлера. Личный друг фюрера влюбился в его племянницу Гели Раубал, которая ответила ему горячей взаимностью. Они втайне обручились. Когда Гитлер узнал об этом, он пришел в ярость и, угрожая влюбленным револьвером, потребовал расторжения помолвки. Те отказались, тогда он учредил надзор за ними, запретив свидания, и летом 1928 года помолвка была расторгнута.
Ходили слухи, что это произошло потому, что фюрер сам был влюблен в племянницу. Теперь, однако, выяснилось, что причиной была не ревность Гитлера. Уже в то время ему были известны еврейские корни происхождения его личного друга. Именно это в первую очередь и заставило Гитлера воспрепятствовать браку племянницы с Эмилем, хотя его еврейство было неполным, а сам он являлся ярым антисемитом. Как видим, уже в 1925 году неарийская кровь для Гитлера имела решающее значение даже в сугубо личных отношениях. Племянница главного нациста – жена еврея! Это было невозможно.
После 1928 года пути Гитлера и Мориса разошлись, Эмиль вернулся к своей профессии. Он был незаурядным часовщиком и открыл в Мюнхене специализированный магазин. Однако членом НСДАП он оставался, имел партбилет N 36. А его невесту Гитлер переселил в свою новую роскошную квартиру, которая для Гели стала вскоре настоящей золотой клеткой. Есть немало свидетельств и об интимных отношениях между ними. Кстати Гитлер научил племянницу хорошо стрелять из пистолета, оружие в его доме имелось всегда. 17 сентября 1931 года Гитлер отправился в Северную Германию. Гели осталась в квартире с одной лишь домоправительницей. Когда остальные слуги вернулись 19 сентября, они нашли Гели в ее комнате мертвой, она застрелилась из пистолета своего дяди. Гитлер был ошеломлен ее поступком и долго не мог вернуться в нормальное состояние.
Между тем его личный друг быстро забыл невесту и зимой 1933 года вернулся к фюреру после того, как тот стал рейхсканцлером. Мотивы возвращения были отнюдь не сентиментального свойства: Эмиль опасался за свою жизнь. Глава СС Гиммлер ненавидел его, несмотря на то что Эмиль был в числе так называемых “старых бойцов” нацистской партии, ибо знал о его еврейских предках. Но Морис добился личной аудиенции у Гитлера, и тот пошел на восстановление их былой држбы. Когда же Морис пожаловался на угрозы Гиммлера, фюрер вызвал главу СС и заставил поклясться, что ни один волос не упадет с головы его личного друга.
Гитлер назначил Мориса первым инспектором СС, произвел в оберштурмбанфюреры, назначил муниципальным советником и членом рейхстага. Приезжая в Мюнхен, он требовал, чтобы “Морисик” постоянно находился с ним рядом. Когда же 30 июня 1934 года Гитлер решил истребить элиту охранных отрядов во главе с Эрнстом Ремом, личный друг фюрера вошел в состав особого отряда и принимал активное участие в арестах и расстрелах 200 лидеров СА.
Награда за участие в этой кровавой расправе не заставила себя ждать. Уже на следующий день Эмиль Морис стал штандартенфюрером СС. Через два года Гитлер присутствовал на помолвке своего личного друга, хотя это событие состоялось без разрешения шефа СС Гимллера, который не мог бы его дать, учитывая еврейское происхождение Мориса.
Но когда зашла речь о женитьбе на женщине с безупречной арийской кровью, еврейский прадед Эмиля стал несокрушимой преградой их браку. Тогда они обратились к самому фюреру. И тот пошел на беспрецедентный шаг, объявив, что торжественный прием по случаю бракосочетания “Морисика” состоится в его квартире. Гиммлер пришел в ярость, но был бессилен. Когда его личный друг женился, Гитлер посетил квартиру новобрачных, поздравил супругов и принес с собой документ о производстве Эмиля Мориса в “почетные арийцы”.
“Почетный ариец”И тут, естественно, встает вопрос: а зачем Морису был нужен этот документ? Ведь по самым строгим расовым законам нацистской Германии он не был даже “мишлингом”, потому что евреем был лишь его прадед Шери Морис, весьма состоятельный человек, принявший христианство и женившийся на чистокровной немке. Он умер в 1853 году, и все его дети были неевреями. Следовательно, в поколении дедов у Эмиля Мориса евреев вообще не было, и он мог считаться 100-процентным арийцем. Даже членство в НСДАП для него не было проблемой.
Но... Морис являлся членом СС, а для таких людей в Германии существовали иные критерии чистоты арийской расы. Эсэсовцы перед вступлением в эту организацию должны были документально доказать, что с 1750 года в их роду не было ни одного еврея. А от офицеров СС требовалось, чтобы и невеста тоже не имела еврейских предков на таком уровне давности.
Но для Эмиля Мориса этот уровень ограничивался 1853 годом, когда умер его прадед. Поэтому он, к тому времени оберфюрер СС, кавалер Ордена Крови, обладатель Золотого партийного значка, кольца “Мертвая голова”, почетной сабли высшего чина СС, тем не менее не имел никакого права служить в СС даже рядовым. И только письменный документ за подписью Гитлера предоставил ему такое право. Только ему, своему “личному другу”, сделал снисхождение фюрер!
Думается, сама экстраординарность его поступка дает нам представление о том, как скрупулезно строго подходили в гитлеровской Германии к вопросам расы и как беспощадно они решались. Что уж говорить о миллионах обыкновенных носителей “грязной” крови, подлежавших безусловному истреблению, если самый рьяный нацист Эмиль Морис столкнулся с этим дважды на главных поворотах судьбы.
Дальнейшая судьба этого человека малоинтересна. В годы Второй мировой войны он был зачислен в вермахт как офицер запаса и в военных действиях не принимал участия. Служил в магистрате Мюнхена, добросовестно выполнял свои обязанности. Личная связь его с фюрером прервалась.
25 мая 1945 года Эмиль Морис был арестован американской контрразведкой, посажен в лагерь и 13 мая 1948 года осужден на четыре года заключения. После освобождения он вернулся к профессии часовщика и скончался в своем доме в 1972 году. Знаменательно, что стены этого дома были увешаны большими портретами еврейских предков “личного друга фюрера”.