Недавно Центральный архив ФСБ рассекретил ряд материалов, позволяющих судить, от кого исходили действительные угрозы для жизни первого лица Советского государства.

 «Ком грязи» от фон Риббентропа и Гиммлера

ЛЕТОМ 1944 года министр иностранных дел Германии Йоахим фон Риббентроп поделился с главой службы внешней разведки СД бригадефюрером СС Вальтером Шелленбергом родившейся у него идеей. Руководитель нацистской дипломатии предложил Шелленбергу подумать, как бы заманить Сталина на какую-нибудь международную конференцию, скажем в Стокгольм, и там уничтожить.

Шелленберг про себя подумал, что Риббентроп сильно переутомился — начал строить воздушные замки. Тем более что около года назад похожая попытка закончилась оглушительным провалом: главный диверсант Третьего рейха, начальник спецподразделения арийских коммандос «Ваффен СС Ягдфербанд» оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени был благословлен фюрером на операцию «Длинный прыжок» (убийство в Тегеране лидеров антигитлеровской коалиции), но едва унес ноги с Переднего Востока. Всю же его агентуру в Иране и сопредельных государствах перебили советские и английские контрразведчики…

Однако когда Шелленберг с большой долей иронии пересказал содержание беседы с Риббентропом своему начальнику, рейхсфюреру СС Гиммлеру, тот с жаром ухватился за идею организации очередного покушения на Сталина и мобилизовал лучшие силы Главного управления имперской безопасности (РСХА). Вскоре из секретной лаборатории СД, где разрабатывались и изготавливались новинки шпионско-диверсионной техники, в VI Управление РСХА (контора Шелленберга) была передана портативная радиоуправляемая мина, замаскированная… под комок дорожной грязи.

Осенью 1944 года на парашютах в советский тыл были выброшены два агента СД. Каждый имел при себе по комплекту спецмины. Один из диверсантов до войны был знаком с механиком из гаража Сталина. Предполагалось, что, пробравшись в Москву, он восстановит знакомство, после чего удастся как-нибудь незаметно для охраны прикрепить мину к днищу автомобиля Верховного главнокомандующего. Но с момента заброски за линию фронта, как признавал Шелленберг, он ничего больше не слышал о «суперагентах».

«Панцеркнакке» и стреляющая авторучка

ЧТОБЫ «достать» Сталина, инженеры секретной лаборатории разработали «панцеркнакке» («прожигающий броню») — короткоствольный облегченный фаустпатрон (предтеча современного противотанкового гранатомета РПГ), настолько компактный, что, прикрепив к руке с помощью специального манжета, его можно было спрятать… в рукаве пальто. Вылетавший из ствола реактивный 30-миллиметровый снаряд прожигал на испытаниях броню толщиной в 45 мм с дистанции в 300 метров! Вот из этой игрушки (причем не одноразовой, а рассчитанной на 9 выстрелов!) и замышлялось ударить по бронированному автомобилю Сталина.

Впрочем, это был запасной вариант покушения. А основной предполагал использование миниатюрного пистолета, смонтированного в пишущей ручке и стрелявшего разрывными отравленными пулями.

Специалисты абвера и СД долго подыскивали кандидата для выполнения сверхсложного задания. Выбор пал на курсанта разведшколы Петра Таврина, перебежавшего к немцам в ночь на 30 мая 1942 года.

Собственно, настоящая фамилия этого человека была Шило. Тавриным он стал в 1932 году. Тогда, будучи инспектором саратовского горсовета, Петр Иванович проиграл в карты крупную сумму и расплатился казенными деньгами. Когда преступление вскрылось, его арестовали. Но он сумел бежать из бани следственного изолятора, а потом по подложным справкам обзавелся паспортом на имя гражданина Таврина. Под этой фамилией накануне войны с Германией даже закончил курсы младшего комсостава.

Но на фронте командиру роты Таврину «сели на хвост» контрразведчики. 29 мая 1942 года его вызвал на беседу уполномоченный особого отдела полка и огорошил вопросом: не носил ли Петр Иванович прежде фамилию Шило? Беглый картежник клялся и божился, что Тавриным был с пеленок. Особист не слишком ему поверил, пообещав рано или поздно вывести на чистую воду. В ту же ночь старший лейтенант перебежал к немцам…

Несколько месяцев он был на положении военнопленного. Гитлеровцы, подозревая в нем агента НКВД, перебрасывали его из одного лагеря в другой, подвергая различным проверкам. Но однажды Таврин попался на глаза Георгию Жиленкову — бывшему секретарю райкома ВКП(б) в Москве, ставшему в фашистском плену одним из ближайших подручных генерала Власова и занимавшемуся вербовкой кадров для Русской освободительной армии (РОА). Жиленков убедил гитлеровское командование поверить Таврину и направить его на учебу в разведшколу абвера.

Химеричная затея

ИЗ ОБВИНИТЕЛЬНЫХ материалов по делу Таврина выстраивается такая версия готовившегося покушения. Террорист под видом высокопоставленного сотрудника СМЕРШ проникает в Москву, устраивается на частной квартире и устанавливает связь с руководителями антисоветского подполья, членами организации «Союз русских офицеров» генералом Загладиным из управления кадров наркомата обороны и майором Палкиным из штаба резервного офицерского полка. (Фамилии военнослужащих подлинные, а вот организация, которую они якобы представляли, — легендированная, созданная Лубянкой.)

Совместно с «заговорщиками» Таврин ищет способ проникнуть на торжественное собрание в Кремль, на котором ожидается Верховный. Улучив момент, он стреляет в него отравленной пулей. Смерть Сталина послужит сигналом для высадки на окраине советской столицы десанта, который захватит «деморализованный Кремль» и поставит у власти «русское правительство» во главе с генералом Власовым. Если случай пальнуть из авторучки не представится, Шило-Таврин воспользуется «панцеркнакке», устроив засаду на пути следования сталинского кортежа в Кремль.

Трудно сказать, до какой степени немецкие фюреры и генералы верили в осуществимость столь химеричной затеи. Но летом 1944 года, после чуть было не удавшегося покушения на Гитлера, ареста Канариса, Лахузена и других руководителей абвера, Гиммлер и Шелленберг вспомнили план Жиленкова…

Пальто с рукавами разной ширины

В НОЧЬ на 6 сентября 1944 года на пост, выставленный на проселочной дороге от деревни Карманово на Ржев, заступил начальник местного райотдела НКВД старший лейтенант Ветров, одетый в милицейскую форму. Около 6 часов утра он остановил для проверки мотоцикл с коляской, на котором следовали двое: мужчина в кожаном пальто с погонами майора госбезопасности и миловидная женщина. Протягивая чекисту документы, майор как бы случайно распахнул пальто, и на груди его засиял иконостас наград (два ордена Красного Знамени, ордена Ленина, Александра Невского, Красной Звезды), увенчанный золотой звездочкой. Начальник райотдела подчеркнуто спокойно отнесся к этой демонстрации и стал внимательно изучать офицерское удостоверение личности.

Согласно ему, перед ним стоял заместитель начальника отдела контрразведки СМЕРШ 39-й армии, майор ГБ Петр Иванович Таврин. В связи с развившимся в результате тяжелого ранения заболеванием он направлялся в столицу для медицинских обследований. В удостоверение была вложена вырезка из центральной газеты о присвоении Таврину П. И. звания Героя Советского Союза. Не вызывали на первый взгляд сомнений и документы его спутницы — жены Лидии Ивановны, носившей фамилию Шилова.

На том можно было и расстаться. Но Ветров спросил, откуда едут в Москву майор и его супруга. Тот назвал одну деревню. От нее до Карманова километров двести — за 5 часов, хоть в темноте и по раздолбанному проселку, можно доехать… Однако Ветров прикинул, что всю ночь лил дождь, он сам, простояв на посту около трех часов, вымок до нитки, а на майоре и его спутнице одежда была сухой, словно те путешествовали не на мотоцикле! Не меняясь в лице, постовой предложил проехать с ним в райотдел, чтобы поставить отметки о выезде из прифронтовой зоны.

«Майор Таврин» еще не знал, что встреча на проселке вовсе не была случайной: ночных гостей ждали. Накануне с поста наблюдения за передвижением в воздушном пространстве поступило сообщение: обнаружен вражеский самолет, идущий на Можайск. Около 3 часов ночи — новое донесение: самолет засечен над Кубинкой, совсем рядом со столицей. Зенитчики открыли плотный огонь, заставив немецкого пилота повернуть назад. Получивший повреждения самолет совершил посадку близ деревни Яковлево-Заовражье на Смоленщине.

Местные жители сообщили в райотдел НКВД, что видели отъезжавший от «Юнкерса» мотоцикл с коляской. После этого все силы НКВД и милиции в прифронтовой зоне были брошены на перехват мотоциклиста…

Пока супруги Таврины ставили в райотделе требуемые отметки в документы, Ветров обыскал коляску мотоцикла и три лежавших там чемодана. Он обнаружил: «панцеркнакке» с полным комплектом зарядов, магнитную мину с дистанционным управлением, 7 пистолетов, 5 гранат. Когда о задержанных обладателях столь внушительного арсенала сообщили в Москву, Главное управление СМЕРШ выслало за супружеской четой самолет. Оказывается, на Лубянке незваных гостей ожидали, причем знали наверняка, что кто-то будет наряжен чекистом…

От рижских подпольщиков советской разведке стало известно, что в одной из пошивочных мастерских столицы Латвии сделан странный заказ: респектабельный господин щедро оплатил пошив кожаного пальто по представленным им фасону (именно такой носили советские армейские контрразведчики) и мерке, которая была явно не его. Причем правый рукав он потребовал сделать на несколько сантиметров шире левого. Потом стало ясно — на правой руке закрепят «панцеркнакке»…

Перехват диверсантов был проведен аккуратно, и начальник Главного управления контрразведки СМЕРШ, заместитель наркома обороны СССР генерал-полковник Виктор Абакумов принял решение начать радиоигру под условным названием «Туман». Под контролем контрразведчиков Лидия Шилова выходила на своей рации в эфир и передавала в радиоцентр СД обнадеживающие сообщения. Например: «Познакомилась с врачом-женщиной, имеет знакомых в Кремлевской больнице. Обрабатываю».

«В поте лица трудился» на благо спасения Третьего рейха и ее супруг. Содержание многих радиограмм от «осевших в Москве» агентов докладывалось Гиммлеру, так что рейхсфюрер имел повод порадовать Гитлера сказочкой о грядущем со дня на день устранении его главного врага.

ПОСЛЕДНЯЯ шифротелеграмма Шиловой немцам датирована 9 апреля 1945 года. Ответа уже не поступило: до конца войны оставалось меньше месяца. Последним аккордом этой шпионской «сюиты» была попытка выманить уцелевших сотрудников немецкой разведки на московскую конспиративную квартиру Таврина и Шиловой, но к ним никто не явился…