- Ну что, твоего-то взяли? - этот вопрос сопровождает меня с того момента, как Аугусто Пиночета арестовали в Лондоне. Взяли. Я вообще приношу несчастье генералам, у которых беру интервью. Несколько лет назад там же, в Лондоне, прямо в аэропорту Хитроу, арестовали генерала Калугина - сразу после того, как он дал мне интервью об участии КГБ и его личном в подготовке убийства болгарского диссидента Маркова. Через месяц после того, как я взяла интервью у Пиночета, который как раз не рассказывал об убийствах, как ни проси, его достал Интерпол. Прямо на больничной койке в британской столице.

Нет, ничто не предвещало такого поворота событий в тот сумрачный сентябрьский день, когда я входила в кабинет пожизненного сенатора Аугусто Пиночета в Вальпараисо. Генерал улыбался и не был похож на 'кровавого диктатора' в фуражке и затемненных очках, каким он запомнился мне по фотографиям в газетах. Очки, кстати, Пиночет носит только от солнца.

25 лет назад лицо этого человека стало известно всему миру. Ему тогда было 57. На 20-й день после того, как президент Альенде назначил его главнокомандующим, Пиночет возглавил военный переворот. Если верить учебникам истории, то она в Чили закончилась в тот самый сентябрьский день 1973-го. После путча история Чили не писалась.

Военный врач

Я стояла на площади Ла Монеда перед давно отреставрированным дворцом и силилась понять, каким образом здесь можно было провести военную операцию (а это была именно военная операция). Дворец окружен плотным кольцом административных зданий. В полутора шагах от неподвижного караула ездят машины. Если бы здесь шмаляли по дворцу так, как у нас в 93-м по Белому дому, то от всего квартала камня на камне не осталось бы. Ухитрились, однако, с самолетов раскурочить дворец изнутри, сохранив внешние стены. Из бокового подъезда вышли сторонники Сальвадора Альенде, поняв обреченность ситуации. Их положили тут же вниз лицом - знаменитая фотография обошла весь мир. Альенде ушел из жизни, воспользовавшись оружием, подаренным ему Фиделем Кастро.

О чем думал новоиспеченный главнокомандующий накануне переворота? Он говорит, что молился и что ни он и никто не мог сказать, чем все кончится. У него был выбор: отказаться или согласиться с решительно настроенными военными, которые, скорее всего, пошли бы на переворот независимо от его решения. Говорят, последней каплей, переполнившей чашу терпения военных, были кубинские агитаторы, которых заслали к чилийским морякам. И промахнулись. Построенный в британских традициях местный военно-морской флот счел это оскорблением. Моряки решили, что пора действовать, и пришли с этим к Пиночету. И тот сказал: Да . Возможно, он уговаривал себя, что выбирает между верностью родине и верностью президенту. Возможно, он прикидывал, к чему могут привести страну и этого президента весьма влиятельные кубинские советники, явно набирающие мощь собственные левые, за которыми маячили заинтересованные советские, а также пустые полки магазинов и карточная система. А может быть, стоя перед наверняка нелегким выбором, немолодой уже тогда генерал впервые пожалел, что не послушал отца, таможенного служащего, который прочил Аугусто медицинскую карьеру. Вместо этого мальчик упорно поступал и в конце концов поступил в военную академию, куда его дважды не принимали по причине слабого здоровья.

С тем же упорством он делал и все остальное. Борьба с марксистами - так до конца. Проведение экономической реформы - так до полной победы либеральной экономики в стране. Целей было две: покончить с коммунизмом и поднять страну. Обеих он достиг. Обе ему засчитываются. И за то, и за другое он несет полную ответственность.

Пожизненный сенатор

Когда-то молодой чилийский режиссер Себастьян Аларкон, бежавший от военного режима, снял фильм под названием 'Ночь над Чили'. На ограде того самого печально знаменитого Национального стадиона я увидела надпись 'Ночь над Чили длится 25 лет'. Взглянув на процветающий Сантьяго, этого не скажешь. Скорее яркий день. Вот, пожалуй, и весь секрет. Для кого-то Пиночет злодей, а для кого-то - отец родной.

Рассказывают, что на стадионе, прямо на зеленом поле, Иоанн Павел II изобразил большой крест. В память о погибших? Как символ национального примирения? Молодой администратор на стадионе, русый и голубоглазый чилиец, оказался по убеждениям левым. Может, поэтому он и работает на этом скорбном месте. Он рассказал: вот сюда военные сгоняли всех арестованных (на поле), вот сюда отбирали самых опасных (под трибуны), вот здесь пытали (маленькие комнатки тоже под трибунами, где сейчас административные помещения), вот отсюда (специальный тоннель) выводили наименее опасных заключенных и сажали на трибуны. А опасных увозили. Здесь не расстреливали. Их вывозили за пределы стадиона и расстреливали где-то у подножия Кордильер. За что убили Виктора Хару? - спрашиваю. Он попал в политические жернова.

По официальным данным, на совести военного режима более 3 тысяч погибших и пропавших без вести. Пиночет считает, что без 'жестких мер' было не обойтись. Он вообще относится к тем событиям как к войне, в которой ему противостояла 15-тысячная армия во главе с кубинским генералом. Официальный Чили до сих пор предлагает кубинцам приехать и разобрать тайные склады с оружием, так и сохранившиеся с тех времен. Не исключаю, что если бы в Чили началась полномасштабная гражданская война, то жертв могло бы оказаться куда больше, особенно с учетом пламенных революционных традиций на латиноамериканском континенте. Но это лишь предположение. По воспоминаниям же тех журналистов, которые оказались в Сантьяго в момент переворота, кошмары им снятся до сих пор.

Трудно сказать, снятся ли кошмары Пиночету Трудно представить, какие внутренние монологи он произносит каждый год 11 сентября, во время торжественной мессы. Внешне все просто: Все, что мы, военные, делали, мы делали для Чили, а не для себя, и нам не стыдно. Восемь лет назад мы добровольно отдали власть гражданским и считаем свою миссию выполненной .

Четверть века спустя экономические успехи страны стали доминантой, в том числе и для многих чилийцев, при оценке роли Пиночета. Даже те, кто отнюдь не является фанатом чилийского генерала, признавали в разговоре со мной, что без Пиночета это было бы невозможно. К тому же военные здесь не запятнали себя коррупцией, как это произошло в Аргентине.

Да, внешне все выглядит просто. Но генерал почему-то все же обезопасил себя статьей в конституции о пожизненном сенаторстве, дающей право на неприкосновенность на родине.

Политический заключенный

За пределами Чили у него этой неприкосновенности никогда не было. И Аугусто Пиночет неоднократно бывал за рубежом. Почему же ждали 25 лет, чтобы предъявить ему счет?

Боюсь, в истории с его арестом и возможной экстрадицией в Испанию искренни только те, кто был искренним все эти годы после переворота,- родственники погибших и пропавших без вести. Британские лейбористы в считанные дни заработали очки в глазах правозащитников, искупив вину консерваторов, которые были замечены в дружбе с Пиночетом и, кстати, выдали ему постоянную визу Неудачливый политик от социалистов, 42-летний судья Гарсон, в считанные дни стал всемирной знаменитостью: все респектабельные газеты мира поддержали благородный порыв испанского судьи. Но, кстати, если Испания так непримирима к диктаторам, то по крайней мере неуместно в момент выяснения отношений с Пиночетом выглядят переговоры испанского премьера с Фиделем Кастро об укреплении двухсторонних отношений.

Каким-то парадоксальным образом этот приступ реанимации требований к Пиночету (вполне справедливых) - сказать, где убитые и пропавшие без вести - совпал с попыткой чилийцев закончить четвертьвековую, болезненную прежде всего для этой страны историю установлением Дня национального примирения. Мне казалось там и кажется теперь, что если и говорить об истинном примирении, то только после того, как будут сняты все болезненные вопросы прошлого. Но у меня не было сомнений в том, что делать это должны сами чилийцы. Нет их и теперь.

Исторический персонаж

Пока Пиночет под арестом в лондонской больнице. Говорят, он впал в депрессию. Не исключено: все, кто его хорошо знает, утверждают, что он умеет скрывать эмоции. Когда я спросила его, какой ценой это дается, он ответил: Иногда заболеваю .

Он ездил в сенат дважды в неделю. В свои 82 года он оставлял впечатление умиротворенного жизнью человека. Семья, многочисленные дети и внуки сегодня для него важнее всего. Во всяком случае, он так говорит. Он небедный человек. Та часть общества, которая 'взошла' на реформах, его обожает. Я с удивлением наблюдала за юношей из весьма благополучной семьи, который живет в окружении фотографий Пиночета и мечтает стать таким, как он. Для Пиночета очень важно, как его воспринимает молодежь (главным образом те, кто родился после 1973 года).

Странная вещь. Только после ареста Пиночета я до конца поняла смысл нашего с ним странного диалога о Сталине:

- Вы помните, у вас был такой Сталин? В его глазах я была ребенком, который может уже и не помнить о Сталине.

- Помню, конечно.

- Как вы к нему относитесь?

- А вы?

- Я вам не скажу. Но мне интересно, как вы к нему относитесь.

- Не люблю, он убивал людей,- ответила я,- хотя знаю, сколько людей, сказали бы другое: Сталин выиграл войну.

- Вот видите,- закончил Пиночет.

Что-то проскользнуло в его интонации. О чем он подумал? О том, что и ему не избежать этой участи? И что через 50 лет кто-то из чилийцев на вопрос о том, как он относится к Аугусто Пиночету, скажет: Не люблю. Он убивал людей . А кто-то ответит: Он спас страну и сделал ее процветающей .

Так и будет. Так собственно уже есть. Потому что ни того, ни другого у Пиночета не отнять. И именно поэтому чилийцы никак не допишут учебник истории. Он заканчивается у них фразой: А потом пришли военные и остановили коммунистов